СБОР

27.05.2014 05:07:49

dmitriev

Цитата:

«Проблема самоидентификации всегда остро стояла в России. Действительно, кто мы? Потомки воинственных скифов, гордых киммерийцев или безродных кротких племен, которые не в состоянии были создать собственную государственность? Западным историкам выгодно представлять наших предков дикарями, неспособными к великим свершениям и победам. К сожалению, отравленная и искаженная чуждыми россиянам версиями история прочно укоренилась в наших мозгах. Не избежало подобной участи и воинское искусство.
Само воинское искусство старо как история войн, и нет ни одного народа, который был бы с ним незнаком. Русь, варившаяся в межнациональном котле на границе дикого поля и леса, не была исключением. Основой воинского искусства древности был рукопашный бой». (Читать полностью...)

Обзорная статья об истории и развитии русского воинского искусства и рукопашного боя на Руси. Думаю, будет полезна для общего развития всех, кто интересуется этим вопросом.

14.01.2013 12:14:08

dmitriev

Цитата:

«Многим людям по долгу службы или иным обстоятельствам приходится часто бывать на природе, ночевать в охотничьих избушках, шалашах, палатках и у костров под открытым небом. Это прежде всего охотники, егеря, охотоведы, лесники, геологи, выживальщики… Нормальный отдых в «комфортных» условиях позволяет быстро восстановить работоспособность, уберечься от переохлаждения и многих простудных заболеваний.
Ночлег зимой в лесу под открытым небом, возможно в лютые морозы (до – 40 градусов и ниже), без преувеличения можно отнести к экстремальным обстоятельствам. Если уж нельзя исключить такую ситуацию, то нужно подготовиться к ней достойно и организовать свой ночлег как можно комфортнее. Разумеется, для этого нужен хороший топор, может облегчить подготовку лучковая пила. Для ночлега придуман ряд костров, отличающихся друг от друга по конструкции и по своим свойствам – яркости, интенсивности и постоянству теплоотдачи, экономичности, требовательности к постоянству ухода и прочего.Лучшим зимним костром считается нодья, как единственный костёр, отличающийся наибольшей экономичностью, равномерным умеренным горением и способностью к саморегуляции.
Название широко известно, но многие нодьей называют совсем не тот тип костра, который нужно. 50 процентов опрошенных туристов, на вопрос «что такое нодья», отвечают не верно.
Впрочем, я тоже до недавнего времени сильно заблуждался насчет нодьи.
Нодья это костёр из двух брёвен длиной 2-3 м, расположенных горизонтально одно над другим с небольшим зазором. Бревна горят в режиме тления, что дает равномерное, длительное тепло. Получаем длинный походный обогреватель. который не требует присмотра продолжительное время.
Раскрыл мне глаза и показал на практике, что такое нодья опытный турист и автор нескольких статей Дмитрий Пшеченко. Сразу оговорюсь, что нодью мы сделали не по всем правилам таежной ночевки, но это не помешало нам успешно переночевать в зимнем лесу». (Читать полностью...)

Интересный и поучительный материал о том как выжить в зимнем лесу. Богато проиллюстрирован фотографиями и видео.

15.08.2012 05:42:13

dmitriev

Цитата:

«Необходимость разобраться в практической пригодности и эффективности различных единоборств, а также форм и методов подготовки воинов к ближнему бою возникла еще в конце 1980-х годов. К этому времени война в Афганистане показала неподготовленность к ближнему бою даже бойцов специальных подразделений. Вооруженные конфликты в Закавказье, нападения на часовых, склады с оружием и просто военнослужащих это подтвердили». (Читать полностью...)

Не сказать чтобы очень новая, но интересная статья на сайте Братишка.ру, в которой более развернуто, чем на нашем сайте, рассказывается об истории создания и практическом применении Системы СБОР.

06.05.2012 08:40:31

danilov

В Казахском районе в селе Юхары-Аскипара на армейской заставе, располагавшейся на территории школы нам пришлось сутки находиться под обстрелом бандформирований со стороны Армении уже после того, как это село и село Баганис-Айрум были освобождены от армянских боевиков, которых насчитывалось более 200 человек. У бандитов на вооружении уже было автоматическое оружие, гранатометы, минометы и градобойные пушки. Боевые действия превратились в огневой контакт на расстоянии и здесь навыки рукопашного боя были бесполезны. При защите Баганис-Айрума погиб старший лейтенант А. Липатов, несколько солдат были ранены, были жертвы и среди местного населения.

На протяжении всей границы, 1200 км, стали регулярно происходить угоны скота, обстрелы сел, застав, комендатур, автомобилей. Армия по мере возможности вела патрулирование дорог и сопровождение государственных грузов. В составе сводных подразделений мне также пришлось в этих мероприятиях участвовать. Тем не менее военные не могли полность обеспечить безопасность а иногда и сами становились жертвами бандитов. Пример - расстрел автобуса с пассажирами возле села Ашагы-Аскипара, а также засады. Так в январе 1991 года на дороге Лачин-Шуша армянские боевики устроили засаду и расстреляли автомобиль УАЗ, в котором находилась азербайджанская журналистка Салатын Аскерова. Она, сержант И.И.Гоек и майор И.Ю.Иванов погибли сразу, а командир разведбата подполковник А.М. Илларионов, раненый, успел выскочить из машины, и до последнего дыхания вел бой, расстреляв полтора магазина патронов.

Политика Центра вызывала непонимание у военнослужащих. Советский Союз разваливался не по вине простого народа, а страдал в первую очередь он - народ, в нашем случае - мы - военные, вынужденные выполнять зачастую не совсем понятные приказы и распоряжения. Ситуация ухудшалась задержками выплат денежного довольствия. Народный фронт в республике быстро набирал силы, сменился очередной президент, после ГКЧП начался настоящий бардак. Воинские части стали расформировывать, происходило все по схеме: вооружение и имущество передавалось местным властям, солдаты увольнялись, а офицерам на руки выдавались личные дела. Нам повезло - разведчасти, десантников и части СПН вывели в Россию. Кого своим ходом, кого на эшелонах.

06.05.2012 05:36:11

danilov

С начала событий (с 1988 г.) в Азербайджане регулярно проводились операции по изъятию незаконного оружия у населения (помню выставку изъятого оружия в Бакинском Доме офицеров). Национальных формирований в республике еще не было, а со стороны Армении, почему-то происходили постоянные проникновения боевиков, кстати, среди них попадались и ливанцы, и сирийцы. Получилась такая картина: заставы Советской армии защищали азербйджанскую землю, и местный народ относился к нам в общей своей массе хорошо. Но с 1990 года все кардинально изменилось. Из-за тщетности усилий власти, а скорее всего при ее попустительстве, стали учащаться провокации со стороны экстремистских групп. В январе 1990 года площадь Ленина в Баку собирала до полумиллиона манифестантов. Разгоном подобных манифестаций занимались появившиеся наконец из центра России внутренние войска. Войсковые части начали блокироваться народом, въезды и выезды, в частности, "Сальянских казарм" были заблокированы тяжелыми самосвалами и бетономешалками. Колеса у них были спущены, а сами машины приваривались между собой швеллерами. По приезду министра обороны СССР маршала Язова началась операция по разблокированию воинских частей. Спецназовцы из армейской роты СПН чистили чердаки и крыши близлежащих многоэтажек от снайперов.

Начались жесточайшие армянские погромы. Приехавший из Москвы военный корреспондент одной из центральных газет, разместившись в нашем штабе армии, написал статью о том, как военнослужащие прячут армян в своих квартирах. После выпуска газеты в печать сразу начались погромы и квартир военнослужащих. Кто-то из офицеров политотдела набил морду этому писаке, и тот быстренько ретировался в Москву. А у нас появилась новая головная боль - эвакуация, помимо армянских, еще и собственных семей. Людей и техники не хватало, вывозили на УРАЛах, ГАЗах, БТР, БМП, УАЗах и др. Командующий 4 Армией генерал Соколов В.С. и его заместители отдавали свои "волги" офицерам для вывоза родственников. Семьи концентрировали в штабе 4 Армии, в кабинетах, собирали в колонны и эвакуировали в аэропорты Кала, Насосный и Бина. Армянские семьи вывозили на ж\д вокзал, который охраняли десантники, и на паром.

Для вывоза из квартир работали "двойками" плюс водитель с машиной. Как-то с подполковником Боровских Ю.И. поехали на УАЗике за женой офицера. Квартира находилась в районе Сальянских Казарм возле неработающей церкви. То ли с нее, то ли из многоэтажек периодами бил снайпер. Не задолго до этого церковь и ближние дома проверялись - все было чисто. Оставив УАЗ за домом в мертвой зоне (не подъезжать же прямо перед церковью к подъезду), мы, стараясь прикрыть друг друга и матерясь, т.к. со стороны жилых домов это выглядело наверное смешно, с торца дома стали подходить к первому подъезду.

Выстрел раздался, конечно же, неожиданно. Пуля ударила сантиметрах в 10 от головы подполковника, бетонная крошка посыпалась на его голову. Метрах в 15-ти стояла другая 5-этажка, она хорошо закрывала от церкви. Мы мгновенно очутились под ее стенами. Взгляд у Боровских был какой-то азартно-дикий. И тут он вспомнил: "Нам нужен не первый, а четвертый подъезд". Откуда стреляли мы не просчитали - кругом дома. Короче, он стал прикрывать, а я побежал первым. Благо вдоль подъездов густо росли деревья, бежать надо было метров 50. Пропетлял между ними я быстро, стараясь двигаться через разные промежутки времени. В нужном последнем подъезде я присел, крикнул: "Давай".

Нас учили в училище перемещениям на поле боя, но тут в городе, и в непонятной обстановке это сделать было сложнее, и степень важности правильного перемещения, когда в тебя могут стрелять осозналась по-другому.

Поднялись в нужную квартиру, жена офицера была достаточно полная и у нас возник вопрос: "А как она добежит до УАЗа?" В общем, вернулись мы без нее в штаб, дождались БТР и уже на нем выполнили задачу. Кстати, в разговоре с этой женщиной мы узнали, что во время интенсивных обстрелов она инстинктивно нашла в квартире самое безопасное место - ванную.

Ситуация в республике продолжала ухудшаться. С одной стороны она была наводнена прибывшими из центра десантными подразделениями и частями внутренних войск, а также формированиями "партизан". Их личный состав, в отличие от нас - тех кто долго служил здесь, относился к местному населению достаточно небрежно, что, в свою очередь, вызывало отрицательное отношение ко всем людям в форме. Даже то, что на границе с Арменией, при защите азербайджанских сел гибли российские солдаты, после январских 1990 года событий уже особых положительных эмоций не вызывало.

Армянские семьи военные спасали и в Баку, и в Гяндже, и в Ханларе, и в Мингечауре и др. А на границе с Арменией эти же военные спасали уже азербайджанцев от армянских федоинов, которые их вырезали и сжигали. Где-то в августе 1990 года мне пришлось в составе небольшой группы офицеров выехать в командировку на границу с Арменией. На административной границе азербайджанские села располагались вперемежку с армянскими на расстоянии от 1-5 км до 10-15км.

06.05.2012 05:31:27

danilov

Армяно-азербайджанский конфликт стремительно разрастался. С конца января 1988 года из Кафанского и Мегринского районов Армении, а также из г. Капан начали прибывать волны беженцев, разносивших слухи о погромах и жестокостях армян к проживавшим на их территории азербайджанцам. Местные власти размещали беженцев около г. Сумгаит. Страсти нагнетались, и после того, как в столкновении армян и азербайджанцев у н.п. Аскеран (Нагорный Карабах) погибли 2 азербайджанца, началась резня в Сумгаите. Конфликт остановить уже было невозможно.

В такой обстановке было не до показательных выступлений, но тренировки мы продолжали, словно предчувствуя ближайшее применение своих навыков в боевом деле. 

У местной власти не было ни политической воли, ни достаточных собственных сил, чтобы принять решительные меры и навести порядок. Все основные задачи по наведению конституционного порядка легли на плечи Советской Армии. Из наиболее боеспособных подразделений, были созданы и расставлены вдоль административной границы между Азербайджаном и Арменией заставы с целью недопущения банд боевиков и с той и с другой стороны в мирные села, а подразделения СПН стали привлекаться для проведения разведки, обнаружения и уничтожения баз и банд боевиков. Эти задачи, в основном, выполняла Перекешкюльская бригада СПН, но и нашей 800 отдельной роте СПН 4 Армии тоже приходилось выезжать в командировки. Из штаба 4 Армии практиковалась отправка в командировки комплексных групп из офицеров различных отделов сроком на 1-2 месяца. В этот период нарезного огнестрельного оружия у боевиков почти не было и в действиях военнослужащих по противодействию им было много элементов рукопашного боя. Занятия, которые я проводил раньше пошли на пользу офицерам и бойцам.

В Баку и других городах были созданы районные военные комендатуры. На ключевых городских перекрестках расставлялись блок-посты с целью недопущения несанкционированных митингов или предотвращения нападения боевиков на микрорайоны компактного проживания армян. На одном из таких постов мне пришлось отдежурить больше полугода. За это время не раз приходилось применять приёмы рукопашного боя, начиная от простых оплеух распоясавшимся хулиганам, до задержания матёрых бандитов. 

На постах было личного состава человек 15-20, до 3-4 единиц бронетехники (чтобы перегораживать улицы), а также периодически придавалась небольшая группа спецназа (до 5-6 человек) для выполнения своих задач и отделение отряда психологических операций на бронетехнике со спецапаратурой для звуковещания и агитации местного населения. Спецназовцы и "психи" работали, в основном, ночью. На посту и вне его во время комендантского часа бойцы под командованием дежурившего вместе со мной лейтенанта Юрия С. произвели несколько результативных задержаний с изъятием оружия и различных поддельных документов (республиканской прокуратуры, МВД, КГБ). С Юрием у нас сложились приятельские отношения, да и встречались на службе и вне ее частенько, т.к. дислоцировались наши подразделения в штабе 4 Армии. Однажды, мне с Юрием пришлось выполнять вместе задачу не свойственную и морально тяжёлую.

На блок-посту личный состав нес службу по графику. Часто меня менял старший лейтенант Игорь Чирук, мой хороший знакомый. События происходили в декабре 1988 года. Накануне произошло землетрясение в Ленинакане и Спитаке и из местных "партизан", т.е. азербайджанцев сформировали команду и отправили на помощь братскому армянскому народу. Старшим команды назначили капитана Прохорова, а его замом Игоря Чирука. Самолет ИЛ-76 с этой командой разбился под Ленинаканом. Погибли 9 членов экипажа и 63 военнослужащих.

Вагон-холодильник с погибшими втайне, так как ситуация в республике и так была накалена до предела, доставили под Баку на станцию Насосная. Мне и лейтенанту Юрию С. с группой СПН, генерал-майором Зубковым Н.Ф. - членом Военного Совета 4 Армии, была поставлена задача:  по-возможности опознать тела капитана Прохорова и старшего лейтенанта Чирука, собрать их в цинки и отвезти в военный госпиталь. Ту ночь опознания и те 72 гроба я помню до сих пор. Это было огромное психическое потрясение, в будущем оказавшее влияние на формирование занятий по психологии при создании системы СБОР. Хорошо хоть в каждом гробу были опознавательные документы, сделанные кем-то в Ленинакане. В общем, задачу мы выполнили.

Отсутствие политической воли в Союзе при решении межнациональных проблем в Закавказье (да и в других регионах) поставило Армию в идиотское положение. На фоне Карабахского конфликта воинские подразделения применяли везде (Сумгаит, Баку, Кировабад, Звартноц, Тбилиси), применяли как в плане разоружения и уничтожения бандформирований, так и в плане агитации, а также при вывозе беженцев из "горячих" районов, при оказании помощи после землетрясения в Ленинакане и Спитаке. Для армии это задачи несвойственные, ведь применение оружия предусмотрено только в крайнем случаи, а так необходимо действовать, убеждением, психологической угрозой применения оружия и физической силой приёмов рукопашного боя. Благодаря моей борцовской подготовке и опыту, полученному в училище и на занятиях в войсках, я успешно выполнял различные задачи командования.

16.04.2012 04:46:08

dmitriev

Занимательная статья Сергея Птичкина в «Российской газете» с подзаголовком «О каком новом российском оружии идут разговоры сегодня?»

Цитата:

«Помимо лаборатории Бажанова в Генштабе существовала еще более секретная часть N 10003, которая была настолько закрыта, что даже министры обороны о ней практически ничего не знали, поскольку подчинялась она непосредственно НГШ. Создал часть и бессменным командиром ее был генерал-лейтенант Алексей Савин. Ему удалось собрать уникальный коллектив, который решал поистине нерешаемые задачи. Одним из ведущих направлений была боевая парапсихология. При этом от попыток воздействия на чужой мозг при помощи психотронных генераторов Савин отказался. Он разработал концепцию солдата будущего - не как биоробота-убийцы, а как Воина духа. Удалось найти алгоритм подготовки, позволявший обычному человеку открывать у себя сверхвозможности. Такие Воины с большой буквы становились непобедимы в любом бою, даже там, где применялось бы оружие, основанное "на новых физических принципах". Это кажется невероятным, но специалисты, овладевавшие секретами системы, которую позже назвали боевой русской, сокращенно СБОР, могли, например, уклоняться от вражеских "лучей смерти", но сами были способны усилием воли вывести из строя чужую систему управления, даже построенную на новейших цифровых технологиях».

Статью целиком можно прочитать здесь.

14.04.2012 02:16:15

danilov

Климат средней полосы, как и менталитет людей, отличались от южного сильно. Строгая военная дисциплина и насыщенные занятия быстро притёрли подростков, съехавшихся со всех уголков страны. В суворовском училище мы чаще, чем гражданские сверстники занимались предметами по военной тематике: тренировки с оружием, стрельба и преодоление полосы препятствия, готовили нас к основам профессии военного. Свободное время я по прежнему посвящал любимым видам борьбы - САМБО и дзюдо. Офицеры-воспитатели приобщили меня еще и к вольной борьбе. Моё увлечение и успехи были замечены, и вскоре я защищал честь училища на первенствах области среди юношей и различных спартакиадах. Опыт предшествующих лет подготовки и занятия в училище позволяли занимать призовые места. Хорошая успеваемость и спортивные достижения определили дальнейший выбор. Я продолжил учёбу в Новосибирском ВВПОУ.

В училище военные дисциплины были основой обучения. Мне нравились занятия по огневой подготовке, даже в стрелковых тренировках и выполнении нормативов с оружием я находил много приятного. Правда, связать эти тренировки и моё увлечение борьбой в единый комплекс тогда в голову не приходило. Различных упражнений, повышающих прикладной навык в боевой и физической подготовке хватало, но вот системности и общего алгоритма их изучения выведено не было.

По-прежнему продолжал заниматься борьбой. Выступал на первенствах СИБВО, области, ВУЗов, зоны Сибири и Дальнего Востока, других различных мастерских и междугородних турнирах.

Время учебы в Новосибирске совпало с пиком популярности восточных единоборств. Диковинное искусство рукопашного боя, овеянное ореолом тайны, влекло нас. Но судить о карате или ушу мы могли только по фильмам с Брюсом Ли или Джеки Чаном. Из разрозненных знаний, привезённых курсантами с разных концов страны, мы собирали «свое» карате и тренировали удары и блоки в меру понимания каждого.

Была в училище и секция рукопашного боя. Офицеры и курсанты из десантных рот пропагандировали так называемый РБ от ВДВ, включавший в себя ударную технику рук и ног, броски, подсечки и удушения с болевыми приёмами. Поединки по этому виду рукопашного боя предполагали наличие защитного снаряжения, которого у нас не было. Официальным видом спорта с оформленной системой соревнований этот рукопашный бой тоже не был. Всё держалось на энтузиазме сторонников и проводилось в виде факультативных занятий. Тренировки вел офицер - участник боевых действий в Афганистане, что придавало им вид чего-то, на войне абсолютно необходимого.

Кроме этой секции было несколько стихийных групп энтузиастов, в которых курсанты, интересующиеся боевыми искусствами, сами искали на основе различного опыта лучшие подходы в освоении боевых приемов и их оптимизации. Я с удовольствием занимался в одной из этих групп, т.к. время занятий не совпадало с тренировками по САМБО, ДЗЮДО и вольной борьбе. На этих занятиях мы пытались моделировать ситуации реального боя и искали приёмы, которые, на наш взгляд, помогут в реальном бою. Наш недостаток был в том, что личного опыта боевых действий курсанты не имели, поэтому объективно оценить, что будет эффективным, что нет, мы не могли. Зато у нас был опыт уличных или бытовых драк, на основе него мы и строили концепцию занятий. К выпуску из училища я уже выполнил мастеров спорта по САМБО и ДЗЮДО, в дополнение к этому, как и многие выпускники военных ВУЗОВ того времени, имел несколько спортивных разрядов по различным видам спорта (полоса препятствий, бег 10 км с боевой стрельбой, 20 км с боевой стрельбой и т.д.).

После выпуска в 1985 году я продолжил службу в Закавказье. Приятно вернуться служить в места, где прошло детство. Ещё раз подтвердил звание мастера спорта по САМБО и ДЗЮДО на соревнованиях ЗакВО и первенстве Азербайджанской ССР, однако офицерская служба, связанная с личным составом не позволяла регулярно заниматься спортом. Приходилось делать это в свободное время. Так проходили занятия с офицерами 135-го мотострелкового полка в Баку. Занимался я и с разведротой. На бойцах этого подразделения проверяли училищные наработки и делали показательные выступления к военно-патриотическим датам. Эта разведрота занимала несколько лет первое место среди подобных подразделений округа по боевой подготовке. Не только офицеры, но и бойцы проявляли творчество и инициативу. Кто-то из бойцов предложил приспосабливать светодиоды к автоматам, чтобы стрелять ночью. Их использовали вместо ночных насадок на основе фосфора, который необходимо было постоянно подсвечивать. Тогда я начал задумываться, что хорошо бы научиться стрелять без использования прицельных приспособлений, хотя бы на близкие дистанции, но до воплощения этих мыслей в жизнь должно было пройти ещё несколько лет.

С разведротами приходилось работать постоянно. Во время службы на Иранской границе проводил занятия, с разведротой Ленкоранского танкового полка, мы отрабатывали приёмы рукопашного боя, действия при налёте на объект «условного противника», захват пленного из засады. Демонстрировали навыки, опять же, на показательных выступлениях к какому либо празднику. После перевода в командно-разведывательный центр начальника разведки 4 армии, занимался с офицерами этого центра, и 800-ой отдельной роты СПН.

Как-то по приказу руководства организовал показательные выступления роты по РБ на республиканском празднике ДОСААФ. К этому времени мне надоело заниматься показательными выступлениями и хотелось боевой работы, но все отговорки, не прошли, и выступление пришлось делать. Офицеры и бойцы были в хорошей физической форме. Некоторые из офицеров за плечами имели опыт Афганской войны, поэтому делали все в серьёз, максимально приближая шоу к реальности.

Во время самого выступления не обошлось без казусов. Вошедшие в азарт участники показухи разошлись не на шутку. Один из бойцов, разбивая бутылку об свою голову, вспорол кожу на голове (кровь залила лицо и одежду), а командир группы, работая в связке один против троих, выбил плечо одному, сломал палец другому и травмировал мышцы живота третьему.

Всё происходило на стадионе при большом количестве зрителей, и наши недостатки были видны только нам. Конец выступления потонул в громе аплодисментов. Никто и не заметил, что хорошо поставленный спектакль дал сбой. От начальства досталось, но на показухи больше не посылали.

25.03.2012 04:40:34

danilov

Детство

Своё детство я провёл в военном городке интернационального города Баку. Мой отец - человек послевоенного поколения - не смог сделать карьеру в армии. Будучи старшиной сверхсрочной службы, свои мечты о высоких должностях и званиях он начал реализовывать в своём сыне. Он хотел, чтобы я стал офицером и формировал во мне необходимые для этого качества. Справедливо считая, что плавание дает наиболее гармоничное развитие растущему организму, он меня определил на секцию в бассейн, где я занимался с 1-го по 4-й класс. Может быть, я бы так и занимался плаванием, но Закавказье - это регион, где всегда уважали в первую очередь силу, то как человек может постоять за себя, близких. Я это уяснил с ранних лет.

Романтика единоборств захватила меня. Вместе со стремлением быть сильным и ловким, появилось желание в будущем стать военным. А военный должен уметь справляться с врагом! С помощью отца я записался в секцию САМБО. Немаловажную роль сыграла и художественная патриотическая литература, все дети военных городков играли в войну, смотрели про неё фильмы и читали книги. Книга «В августе 44-го…», «На тревожных перекрестках» и другие формировали мой взгляд на жизнь.

Советская школа подготовки в столице союзной республики работала хорошо. Методическое мастерство тренера и моё желание научиться привело к первым успехам. Из неуклюжей возни на спортивном ковре начали вырисовываться первые приёмы. Я радовался каждому получившемуся действию, неважно кувырок это или задняя подножка. Уже через месяц занятий на первых своих соревнованиях (первенство ДСО «Водник» по дзюдо) занял 3-е место, а еще через месяц уже 1-е место на таком же первенстве, но по САМБО. Эти первые победы запомнились больше всего. В последующем я становился неоднократным чемпионом других ДСО и ЦС города, республиканских соревнований. Также боролся на первенстве СССР. При этом я не был самым лучшим спортсменом в секции. У нас таких было много в разных весовых категориях. Я их вспоминаю с самыми теплыми чувствами, как и первого своего тренера – Шахлара Мустафаева (мы его называли просто – товарищ Мустафаев). Он воспитал десятки мастеров спорта СССР и чемпиона мира.

Не секрет, что самбист может выступать и на соревнованиях по дзюдо, разница в технике и правилах имеется, но не такая критическая, чтобы сделать соревнования невозможными. Поэтому мы часто выступали на чемпионатах дзюдоистов. Зато полученный опыт ведения поединков с разными противниками способствовал нашему спортивному росту. Часто даже выступали в соревнованиях, где участвовали ребята более старших возрастных групп. Дискомфорта, вызванного авторитетом более возрастных ребят я уже не чувствовал.

Многонациональный южный Баку был в то время весёлым городом, в котором смешивался южный темперамент, восточный колорит и закавказская непосредственность. Удаленность от центра способствовала более раскованной атмосфере. Не стоит скрывать – в это время появился первый опыт уличных драк (за себя, за друзей, за девчонок, за правду и др.) В этих драках появился и первый опыт использования приемов самбо и дзюдо.Желание связать жизнь с военной службой окончательно сформировалось к 15-ти годам и я, пока ещё направляемый отцом, поступил в Калининское суворовское военное училище.

25.10.2011 04:30:49

dmitriev

Интересная статья на сайте Столетие.ru про систему СБОР, посвященная Дню подразделений специального назначения (24 октября). Написано, я считаю, с душой и с искренней заботой о боеспособности российской армии и спецназа в частности.

Цитата:

«На самом деле, классические разведчики специального назначения – люди отнюдь не богатырского телосложения, они, скорее, сухощавые, невысокие, но очень выносливые. И стоит добавить – в массе своей очень умные.
Может быть, поэтому разведчики-спецназовцы первыми в России возродили русское боевое искусство, а точнее СБОР – «систему боевую русскую». 
Подготовкой воинов по «секретным» и очень древним методикам занимались в России и до революции 1917-го и после нее. Но создать всеобъемлющую школу русского боевого мастерства удалось, как ни странно, только в дурные и лихие девяностые годы ХХ века. Действительно, нет худа без добра».

Полностью можно прочитать здесь.

21.08.2011 16:28:10

dmitriev

После окончания Ленинградского ВОКУ, я был направлен служить в Армению, г. Ленинакан. Там проходил службу один из первых учеников Касьянова, хорошо владевший русифицированным карате СЭНЕ. Он организовал секцию для офицеров. Вечерний досуг офицеров мог состоять из питья водки или тренировок. Я выбрал тренировки. Через два месяца осталось только два ученика, я и офицер из стройбата. Остальные отсеялись из-за различных причин. У кого-то не было мотивации, кто-то предпочёл водку, кому-то это просто не подходило. После распада СССР и отъезда бойцов по национальным квартирам у офицеров свободного времени стало больше.  Я его посвящал тренировкам. Тренировался по шесть часов в день. Результат не замедлил сказаться. У меня начала проявляться техника, появились поставленные удары. Я мог вести поединок с одним или несколькими противниками (слабо подготовленными). В это же время я начал тренировать в офицерском клубе свою первую группу. Это были дети офицеров и местных жителей. Так что моё знакомство с единоборствами началось не с национальных единоборств, а японского карате в его Штурминской и Касьяновской версиях. О национальных стилях тогда было известно мало. Я знал лишь о Кадочникове и то, по телепередаче и статье в "Комсомольской правде", с которыми познакомился во время учёбы в училище.

Тренируясь и тренируя я прослужил примерно год, руководство полка не препятствовало моим тренировкам, но и не поддерживало их, так как считало, что они отвлекают молодого офицера от основного занятия -выполнения служебных обязанностей. После одного происшествия всё поменялось коренным образом, командир и начальник штаба полка сразу же встали на мою сторону поддерживали занятия и агитировали других. А случилось следующее: Уазик, который вёз командира полка на работу, неосторожно подрезал Мерседес бандитов слегка задел крыло и бампер последнего. Дело происходило прямо перед КПП полка. Конечно, солдат за рулём Уазика нарушил правила, но это не стоило тех разборок, которые учинили крепкие парни из Мерседеса. Они выскочили и принялись колотить солдата. Командир полка заступился за бойца- досталось и ему.  Дежурный по КПП выскочил, чтобы помочь командиру, но получил удар в нос и упал. В это время я и Володя (так звали моего тренера) проходили через КПП на тренировку в город. Увидев происходившее вмешались. Володя залепил одному из нападавших в маваши в ухо, я сделал другому подсечку, третий не полез. Ситуация бы перешла в цивилизованный диалог, но к КПП уже сбежалась толпа местных жителей (ох уж эти закавказские народы). Само ДТП было забыто, разборка пошла со мной и Володей, незаслуженно оскорбившими и «подло» побившими местных авторитетов. Нам было предложено поехать с ними на разборки один на один в горы. Командир в приказном порядке запрещал мне ехать с ними, но было поздно, мы с Володей сели на заднее сидение редкой в те годы иномарки и машина рванула в горы, которые начинались сражу же за рекой Арпачай.

Я волновался, уж очень много страшных рассказов ходило про разборки в горах, на которых люди исчезали бесследно, но мой тренер был спокоен. Его спокойствие начало передаваться мне. Я украдкой бросил взгляд на парня, сидевшего за рулём. Было видно, как у него дрожат руки. «Да он боится!» -подумал я, и стал ещё более уверенным в себе. Машина остановилась в горах, недалеко от какой-то деревни, но все разборки свелись к обычному «дешёвому базару». Крутые с виду ребята сильны были только на языке, драться с нами отказались категорически. Даже если кто-то из нас один, а их двое. Затем мы поели шашлыков в одной из городских шашлычных (за их естественно счёт) и расстались почти приятелями.

По возвращении в полк меня вызвал к себе командир полка, поругал за невыполнение приказа, но поинтересовался, чем закончилось наша «разборка». Услышав мой рассказ, остался довольным и предложил тренировать разведроту полка. Я был командиром обычного взвода в мотострелковом батальоне, поэтому предложение показалось заманчивым. Я согласился.

Энтузиазм с которым я приступил к тренировкам разведроты угас быстро. Пришлось столкнуться с трудностями различного порядка, о которых ниже:

-офицеры, в основном выпускники Киевского ВОКУ смотрели на мои потуги свысока и с изрядной долей скепсиса по причине того, что считали себя достаточно подготовленными в прикладном рукопашном бою, необходимом разведчику, мою же методику считали фольклором и самодеятельностью.

-бойцы частью имели базовую доармейскую подготовку, кто-то занимался боксом, кто-то борьбой, некоторые просто имели хорошие природные данные, но ни чем ранее не занимались.

-то, чему я пытался их обучить плохо адаптировалось с армейской формой (тогда ещё афганки не было) бойцы носили обычное хб и сапоги. Удары ногами поставить было невозможно, несколько легче дело обстояло с подсечками и ударами руками. При освоении ударов руками я также столкнулся со сложностями, имевшие боксёрскую подготовку бойцы демонстрировали изначально лучшую, чем в карате технику рук. Для себя я сделал вывод о необходимости освоения бокса.

-поскольку основа преподаваемой мной техники была ударная, мало времени уделялось приёмам из армейских комплексов рукопашного боя. Честно говоря, я не знал как, их соединить с карате.

-самой большой проблемой было отсутствие этих занятий в плановой боевой подготовке, отрыве личного состава на хозработы и т.д.

Через два месяца рота уехала в командировку на границу с Азербайджаном и занятия прекратились. Всё-же я обогатился методическим опытом и узнал пробелы в собственных знаниях и умениях, которые необходимо заполнить. Они заключались в слабом знании мною борцовской и боксёрской техники и не незнании прикладной части рукопашного боя. А то, что прикладная часть нужна на примере показал случай, случившийся в полку.

Ночью часовой, боец разведроты, на посту застрелил повара - тоже солдата, который воровал боеприпасы. Это было ЧП, хотя в официальной версии всё было представлено по уставу гарнизонной и караульной службы, с окриками часового, «Стой, кто идёт!», «Стой, стрелять буду!» предупредительным выстрелом вверх и уж потом на поражение. Действительность была иная.

Глубоко не вдаваясь, зачем повар полез на склад боеприпасов, скажу следующее. Должен был стоять на этом посту его земляк, но того поменяли, а оказавшийся на его месте парень из разведки участвовать в преступной схеме не хотел. Между поваром и разведчиком завязалась перепалка, затем драка, в которой более рослый и сытый повар одержал вверх. Затем полез воровать боеприпасы, в это время пришедший в себя разведчик добрался до автомата и успешно отправил повара на тот свет, а себя в отпуск. Я, проанализировав действия бойца (не с точки зрения УГиКС), пришел к неутешительному выводу, что приёмы каратэ в данной ситуации были бы малоэффективны, а вот если бы боец умел не только стрелять из автомата, но и использовать его в рукопашном бою для нанесения ударов прикладом или, на крайний случай, штык- ножом, повар бы был жив. Подумал я и о стрельбе, что предупредительный выстрел действительно бы остановил повара и привлек бодрствующую смену к месту ЧП.  Но случилось всё как случилось. В общем, необходимость совершенствования прикладной части рукопашного боя мне стала очевидна.

Водоворот событий стремительно распадавшейся империи докатился и до её окраин. Начался отъезд офицеров по своим республикам, неожиданно ставших независимыми. Наш тренер Володя уволился и уехал жить в Подмосковье. Я остался один на один со своими слабыми знаниями карате, и желанием совершенствоваться. Группы, которые он тренировал, перешли ко мне, часть народа разбежалось, но многие остались. Как мог я продолжил тренировки. Связь с тренером я поддерживал и несколько раз приезжал в Москву с целью повысить свой уровень и аттестоваться на красный пояс. Володя познакомил меня с Касьяновым. Я был на некоторых его тренировках и потом занимался у его дочери Софьи. Две недели, пребывания в столице, хватило разобраться в том, что касьяновский рукопашный бой это не то штурминское карте, которое знал мой тренер. Все ученики хорошо работали руками, применялись захваты и броски. Понять тенденции развития рукопашного боя по версии Касьянова я смог, но в совершенстве освоить технику двух недель, которые я находился в Москве мало. На пояс я не сдал. Вернувшись в Ленинакан, я продолжил собственные тренировки и обучение групп с учётом современных тенденций.

Мои родители, после увольнения из армии отца, остались жить на Украине. Я принял попытку перевестись в Украинскую армию, к счастью для меня она оказалась безуспешной. Честно говоря, я и не сильно хотел там служить, просто хотелось на фоне общего отъезда тоже уехать из Армении. Меня назначили старшим команды солдат из Украины, которые военно-транспортным бортом должны быть доставлены из Вазиани (не помню к какой город) кажется в Черновцы. Несколько дней наша команда жила в Вазианской учебке, возле аэродрома. Там мне пришлось поучаствовать в одной драке, которая закончилась выговором, но коренным образом изменила в лучшую сторону судьбу.

В учебке готовили призывников для армянкой армии, это не было симпатией к армянам, в другой период также готовили и для азербайджанской армии. Мои «хохлы» под отъезд решили поучить уму-разуму братьев-армян и вечером началась драка. Мелькали ремни, сапоги, кулаки. Честно говоря, мне и вмешиваться в это хулиганство не хотелось. Но неожиданно в центре потасовки оказался один подполковник и один полковник. Они пытались прекратить потасовку, но оказавшись в ней, попали под тумаки армянской молодёжи. Пришлось вмешиваться. Техника была простая, отвлекающий удар- подсечка. Я быстро добрался до офицеров и вывел из круга сцепившихся тел.

Затем дал команду « Украинской банде» прекратить драку, что они нехотя исполнили. Прибежали командиры учебки, построили своих армянских курсантов и увели в казарму. Через час меня вывали к командиру местной части, который обвинил меня в том, что я плохо командую, и что из за моего попустительства произошла драка. Он сказал, что непременно доложит моему командованию о произошедшем.

На выходе из кабинета меня встретил полковник, который был на месте драки. Это оказался начальник разведки 5-ой армии полковник Казанский. Он спросил меня:

-Ты откуда такой шустрый, лейтенант?

-Из ленинаканского мотострелкового полка!- ответил я.

-А в спецназе служить хочешь?

-Что это и где?

-Это отдельная рота специальной разведки в Ереване.

Я не понимал, что такое специальная разведка и зачем она мне. А Ереван хоть и столица, но опять Армения, в которой мне не хотелось оставаться. Поэтому я ответил отказом.

-Жаль, сказал полковник, но если надумаешь, вот тебе мои координаты!- он написал мне на бумажке свои должность звание, фамилию и телефон. На этом мы расстались.

В украинскую армию меня не перевели, написав на рапорте «нецелесообразно». И я продолжил службу в Ленинакане. Может быть, про спецназ я бы не вспомнил, но однажды к нам в комнату общежития перевели лейтенанта со спецназа. Его убрали из роты за дебоширство, заключавшееся в стрельбе из автомата, на площади перед зданием правительства. На нём была странная форма песочного цвета, не похожая на «афганку», но очень удобная. Он объяснил, что это «песочка»- форма, которую носят в армейском спецназе. Ещё он рассказал, что в роте служат только славяне, и что предназначена рота для глубинной разведки. В программе подготовки, прыжки с парашютом, рукопашка, стрельба, минно-подрывное дело, тактико специальная подготовка и ещё много всякого интересного. Мне вспомнился полковник и захотелось служить в спецназе.

Выбрав время, я уехал в Ереван на беседу с командиром роты. Рота находилась в районе Чарбах, возле аэропорта Эребуни. Рядом базировалась вертолётная эскадрилья. Отдельное базирование роты, дисциплинированные бойцы и особый дух подразделения поразили меня. Мне захотелось служить там ещё больше. Однако, командиру роты одного моего желания служить в спецназе показалось недостаточно и брать пехотного офицера к себе в подразделение он не захотел. Я расстроился, но вспомнил про начальника разведки, который предлагал мне служит в спецназе, и решил обратиться к нему. Добравшись до штаба армии, попал к нему на приём.

Полковник вспомнил меня и даже, как показалось, обрадовался. Я рассказал ему, что всё осознал и хочу служить в спецназе. Также рассказал, что мне известно о имеющемся в роте ваканте. Казанский сделал два звонка. Один в отдел кадров, другой командиру роты и моя дальнейшая судьба была решена. Мне дали три дня на сборы, после чего я должен был прибыть к новому месту службы.

В роте я погрузился в занятия. Мне нравилось всё. И стрельба и марш-броски и тактико-специальная подготовка. Во многих дисциплинах я имел пробелы знаний, сказывалось общевойсковое образование. Но я их устранял по мере возможности. Занимались мы и рукопашным боем. Здесь мои навыки пригодились, но лишь как дополнение к общим занятиям. Вообще стройной системы обучения рукопашному бою не было. Занимались, кто во что горазд, в меру своего представления об этой дисциплине. На плановых занятиях изучали снятие часового и приемы из НФП-87, а в свободное время изучали бокс, борьбу и карате.

Занятия, проходившие согласно плана боевой подготовки не всегда были интересны и динамичны, зато спортивно-массовая работа была наполнена интересными упражнениями и поединками. Я не стеснялся участвовать в поединках с бойцами, в основном я был подготовлен лучше, но пара человек была явно техничнее и сильнее. Постепенно ко мне пришло уважение командного состава и бойцов.

Начавшаяся в Нагорном Карабахе война втянула роту в череду трагических событий. Часть офицеров и бойцов ушли в Нагорный Карабах и неофициально принимали участие в боевых действиях на стороне Республики Армения. В скором времени группа Семиона попала в плен. В прессе тогда об этом случаи много писали. Официально же бойцов привлекали для личной охраны командного состава штаба армии. На фоне общей неразберихи и развала отдельная рота спецназа выглядела островком стабильности. Для всех эта иллюзия закончилась неожиданно. Утром в один из дней прибыла комиссия российской и армянской армии, начальник разведки зачитал приказ о расформировании роты, передачи техники и помещений армянской стороне. Личному составу роты надлежало перейти на службу в разведроту Канакерского полка. Служить там ни кто не захотел, бойцов кого уволили, кого перевели в Лагодехскую бригаду. Офицеры также перевелись в различные бригады, а я завис. Это произошло по тому, что приказ о моем переводе в роту ещё не был подписан в штабе округа, приказ о расформировании роты подписали раньше. Ожидая решения своей участи я, жил в роте и наблюдал становление армянского спецназа.

Парней для службы они набрали крепких и в целом достойных. Командиром их отряда был назначен майор, краповик, служивший до этого во внутренних войсках. С учётом армянского менталитета и взглядов на организацию жизнедеятельности подразделения их руководства у них всё это выглядело не так как в Советской армии и нашем спецназе.

Все сотрудники подразделения были офицерами или прапорщиками, жили естественно дома, а рабочий день у них был с 9 до 18. Причём первая половина дня посвящалась учебным занятия. Поскольку командир у них был ВВшник, то в подготовке присутствовало много от внутренних войск того периода, а вот в разведывательных занятиях был провал, наблюдал я также занятия по рукопашному бою. Они заключались в разминке и отработке приёмов прикладного рукопашного боя, а вот поединочная часть отсутствовала.

Но всё же в одном поединке я поучаствовал. Когда я разминался на спортгородке ко мне подошёл сотрудник армянского спецназа и предложил поспаринговать, при этом он представился чемпионом «всего на свете». Все находившиеся поблизости собрались и с интересом наблюдали за нашим поединком. Бой был не долгим, моя техника и поставленные удары быстро сделали своё дело. Несколько подсечек заставили противника поваляться на песке, а удар ногой из под руки в левое подреберье сбил ему дыхание. Я уже выбирал момент для нокаутирующего удара с правой руки в челюсть, в принципе противник уже был достаточно раскрыт и раздёрган как их командир предпочёл остановить сиё действо. В принципе в единоборствах техника СЭНЕ работала хорошо. Мне даже поступило предложение от их командира остаться на службе в армянской армии, от которого я отказался. А вскоре решился вопрос моего перевода и я уехал служить в Ростовскую бригаду спецназа.

В Ростовской бригаде.

Нас приехало трое я, сверхсрочник Герман и боец Журавлёв. Бригада только вывелась из Азербайджана и располагалась в палатках в чистом поле недалеко от Аксая. Офицеры и солдаты бригады больше боролись с бытовыми трудностями, чем занимались боевой подготовкой. Утопая по пояс в плодородной ростовской грязи, офицеры приступили к созданию бригады почти заново. Тем не менее, бойцов надо было обучать. Стрельбы проходили редко, своего полигона у бригады тогда не было, основными занятиями стала тактико-специальная и физическая подготовка. Каждый её проводил, как мог. Я решил для разнообразия ввести рукопашный бой в достаточно скудную программу того времени. На зарядке, вместо обычной разминки из НФП я ввел разминку, применявшуюся в единоборствах, и отработку комплексов рукопашного боя, также мы отрабатывали защиту от ударов и сами удары. Кто-то из командиров воспринимал это как чудачество, комбат требовал строго придерживаться программы боевой подготовки. Но когда потребовалось сделать показуху на день присяги, это поручили именно мне. Сделать её было легко. Основные приёмы были отработаны, комплексы рукопашного боя синхронно делала вся рота, оставалось сделать небольшой сценарий, добавить немного имитации и холостых выстрелов, после чего несколько раз отрепетировать. Показуха удалась на славу. Меня стали ценить как смыслящего в рукопашке, но ветераны афганской войны и участники карабахских событий не воспринимали это всерьёз, на что имели свои основания. Убедится в их обоснованности я смог в скором времени.

Начавшийся осетино-ингушский конфликт потребовал присутствия спецназа ГРУ в самом пекле событий и отряды бригады поочерёдно отправились в зону конфликта с целью участия в его ликвидации. Наш отряд также вскоре оказался там.

Задачи были самые разнообразные. От разведвыходов на поиск баз незаконных вооружённых формирований в пограничных районах, до охраны временной администрации.

Располагалась администрация в бывшем общевойсковом училище. Наш отряд расположился в одной из курсантских казарм.

При поиске баз НВФ мы ходили по горам с соблюдением всех правил маскировки, следопытства и тактики, что само по себе тяжело и медленно. Каждый за плечами имел 20-25 кг груза, что делало наше передвижение в условиях горно-лесистой местности крайне медленным и требовало больших физических затрат. Брошенные базы помечали на карте, если встречался в лесу человек , то мы его досматривали, проверяли документы и сопровождали во временную администрацию. Я задавал себе вопрос, что если бы кто-то из встреченных в лесу начал сопротивляться или стрелять, как лучше всего действовать в этих условиях? Ногами не помашешь, удар кулаком тоже малоэффективен, остается рычаг, обездвиживание и загиб руки за спину. После чего связывание или наручники. Всё действует при эффекте неожиданности, значительном преимуществе в физической силе или подавляющей волю к сопротивлению угрозе применения оружия.

На охранных мероприятиях при встречах представителей временной администрации с главарями боевиков требовались другие навыки. Мы выезжали на окраину какого-либо населённого пункта, где проходила эта встреча, чем то напоминающая встречу агентурного разведчика с партизанами. У главарей своя охрана, у охраны свои «понты» и попытки надавить на нас. Всё начиналось психологической дуэлью, в которой учитывались вес, рост, вооружение, одежда сторон, но главное умение вести спорный диалог. В последнем мы явно проигрывали, но ближний круг охраны администрации составляли бойцы «Альфы», которыми командовал легендарный Поляков Сергей Андреевич. Все ребята были старше нас и имели больший жизненный и боевой опыт. При общении с ними грубый уголовно-бытовой сленг с кавказским акцентом вяз в выверенных коротких фразах понятийного аппарата КГБ СССР. До применения физической силы почти никогда не доходило, не говоря уже об огневом контакте. Но бойцов мы всегда расставляли так, что бы в случаи огневого контакта иметь тактическое преимущество. Применение физической силы заключалось в вежливом, но не терпящем возражений выталкивании «джигитов» в зону, где они должны находиться. О применении ударов речи не шло, так как это могло привести к конфликту с применение оружия и сорвать переговорный процесс.

С «Альфой» мы проводили совместные занятия, они нас учили действовать на близких дистанциях, стрелять в помещении и тактически грамотно действовать при обеспечении безопасности охраняемого лица.

Эти занятия не прошли даром и пригодились уже во время первой чеченской. Пока же мы продолжали обучать бойцов согласно программы боевой подготовки, на спортивно массовой я их по прежнему обучал рукопашному бою с уклоном на карате. Офицерским коллективом мы посещали бассейн и спортивный зал, в котором также занимались рукопашкой. Моя боксёрская подготовка хоть и стала лучше за эти годы, но по прежнему оставалась слабым местом.

Несмотря на полученный опыт в пункте постоянной дислокации изменений было мало. По прежнему хозработы и бытовые трудности мешали качественному личностному росту офицеров и бойцов бригады. Периодически я организовывал показухи, которые пользовались успехом у населения Ростова-на-Дону. На прыжках познакомился с офицерами Краснодарской отдельной роты спецназа. Они все повально увлекались системой Кадочникова и демонстрировали механизмы её действия.  На нас она впечатления не произвела хорошая техника карате или бокса в единоборстве имела преимущество. Но некоторые моменты техники и сам подход к рукопашному бою мне понравился. Для себя я сделал вывод о перспективности подхода к рукопашному бою с точки зрения биомеханики. Посмотрев с этой точки зрения на технику которой я пользовался, пришло понимание как её можно усовершенствовать и развить.

Начался 1994 год, моя группа выиграла соревнования групп спецназа в бригаде и стала лучшей. Я уже неплохо знал всю программу подготовки специальных разведчиков и считался неплохим командиром. Но жизнь шла как-то вяло, не хватало самореализации, риска, ощущения наполненности жизни и востребованности твоих навыков. Даже заползали предательские мысли об увольнении, но тут грянула Чеченская война.

Первая Чеченская

Если думаете прочитать мои откровения о жестоких рукопашных схватках с Чеченским боевиками, то вас ждёт разочарование. Их не было, и сомневаюсь, что у кого либо они были, а расскажут- не поверю. А вот в ближнем бою довелось побывать не раз. Он скоротечен, непредсказуем и крайне опасен. На 99 % состоит из огневого контакта и лишь 1% остаётся на рукопашный бой. Обо всём этом я расскажу подробно.

Бригаду подняли по тревоге и мы, собрав всё необходимо для войны, погрузились в автомобили и прибыли на военный аэродром в Моздок, где и было определено первичное расположение отряда. Решив бытовые трудности полевой жизни, с удвоенным усердием приступили к тренировкам. Ещё бы! Ведь нам предстояло вступить в бой с Чеченскими боевиками, руководство настраивало всех на быструю и лёгкую победу. А все победы в армии отмечались наградами. При такой пропаганде усердие и энтузиазм офицеров и бойцов возрос как никогда.

Мы стреляли днём и ночью, правда, в маленьком карьере на окраине аэродрома, отрабатывали тактико-специальную подготовку во всём снаряжении, правда, только на территории аэродрома. Готовились для работы в горах. Старое снаряжение было непомерно тяжёлым. Ватный спальный мешок и валенки, притороченные к РД делали бойца неповоротливым, малоподвижным и медленным в движении. Я не понимал, как с этим можно ходить в горах и просился с группой на полигон в Тарское, что под Владикавказом. Там и горы и стрельба на реальные дальности. Но меня не послушали. Да и запрещено было покидать расположение отряда. О рукопашном бое тогда даже не думалось.

В отряд, уходивший на работу в горы, меня не взяли. Это спасло меня и мою группу от печальной участи плена, которая постигла отряд. Действия отряда в горах я описал в рассказе «Кавказские пленники» он есть на просторах интернета. Судьба распорядилась так, что боевые действия пришлось встретить в Грозном.

Штурм Грозного встретил нас ночными уличными боями. Быстрая динамика перемещений с места на место, нервное напряжение и бессонные ночи. За время штурма у меня произошло три близких огневых контакта и один психологический.

Первый огневой контакт при штурме дома по улице Красных фронтовиков.

Второй на пути к дудаевском Дворцу.

Третий при наступлении мотострелковой дивизии в частном секторе недалеко от Сунжи.

Все огневые контакты были на расстоянии от 3 до 100 метров.

Психологический контакт имел место при поиске морпехов во внутреннем дворике одного из домов.

Из уличных боёв я вынес, что стрелять нужно не только точно, но что очень важно быстро. Огромнейшее количество ситуаций близких к дуэльным стали доказательством этого.

После ещё одной командировки в Грозный и переезда отряда на Ханкалу, мы стали вносить изменения в боевую подготовку.

К этому времени я уже был назначен командиром роты спецмероприятий, но уличные бои закончились и наши действия носили поисково-засадный характер. В карьере возле расположения бригады мы отрабатывали различные варианты стрельбы и тактику действий. Летом воевать приходилось большей частью в горах покрытых лесом. Там динамика стрельбы не такая как в городе и другая тактика. Скорее, напоминавшая охоту: незамеченными прийти, тихо дождаться и метко попасть. Дуэльных ситуаций необходимо избегать. Вспоминали мы иногда и про рукопашный бой, как элемент захвата противника. Захват противника мы рассматривали как быстрое обездвиживание и связывание под угрозой применения оружия.

Для занятий спортом оборудованных мест не было. Я некоторое время пытался поддерживать физическую форму, занимаясь спортивным рукопашным боем, но вскоре интенсивность боевых действий лишила нас всех этой возможности. Где не хватало физических навыков, делали ставку на технические средства и отработанные коллективные действия. Научились хорошо использовать минирование, ночную оптику и бронетехнику. Всё лето прошло в поисково-засадных действиях и мы считали себя достаточно подготовленными специалистами.

В конце лета 1995 года к нам приехали специалисты из Краснодарского центра подготовки СПЕЦНАЗА. Среди них были Вишневецкий, Сергиенко и Ведерников.

Они занимались выполнением особых задач руководства, а в свободное время проводили занятия с личным составом подразделений спецназа. Моё же личное знакомство с ними началось с конфликта. Как-то пришли Сергиенко и Ведерников с распоряжением выдать им «Винторез» и беспроводной комплект минирования. Распоряжение шло с самого верха, но противоречило всем уставным требованиям, из за чего я начал саботировать его исполнение. Дело закончилось вызовом меня к комбату и его личным приказом выдать требуемое. Распоряжения я скрипя сердцем выполнил, но после конфликта между мной и указанными офицерами сохранились напряжённые отношения. Они изменились в лучную сторону после проведения ими серии занятий.

В боевых условиях провести качественные занятия сложно. Уставшие от физических нагрузок и стрессов бойцы не могли в полном объеме освоить азы предлагаемых методик, хотя их эффективность была очевидна.

Попытки обучению стрельбе без традиционного прицеливания сталкивались с незнанием способов перемещений и невыработанной стойкой. Отрабатывать стойку и перемещения в условиях боевых действий было непозволительной роскошью в условиях боевых действий. Тем не менее командир 173 отряда специального назначения подполковник Ю.А. Мокров выделил группу боевых офицеров, прапорщиков и контрактников для занятий в течение недели. Имея недоверие к новоявленным учителям, я решил поучаствовать в занятиях. На занятиях многие не приняли систему, но я сразу же понял её эффективность и перспективы. Это было то, что я безуспешно искал за годы службы в спортивных единоборствах. Моё отношение к офицерам центра изменилось в лучшую сторону. За те отрывочные занятия необходимого для применения в бою уровня подготовки ни кто из занимавшихся не достиг. Зато в некоторых душах возникло понятие о существующей системе подготовки и желание в дальнейшем её освоить. Моя душа принадлежала к этой категории. Некоторое время после отъезда Вишневецкого, Сергиенко и Ведерникова я продолжал попытки заниматься самостоятельно, но через неделю бросил.
Я не знал, к чему стремится после освоения базовых навыков и не был готов к их применению в бою. Развернувшиеся боевые действия отвлекли меня от попыток самостоятельно освоить навыки русской боевой системы и всецело поглотили внимание. Прошёл почти год в постоянных боевых выходах. За это время мы проводили засады в горах и налёты в городе, осуществляли поиск на местности различного рельефа. Даже в охране Чеченского правительства пришлось поработать. Подробно я описал это в серии статей[1], выходивших в журналах «Братишка» и «Солдат удачи». Работали мы в основном старыми способами, но вот при проведении действий по захвату ил при огневом контакте ближнего боя, явно не хватало навыков, которые давала русская боевая система.

В Краснодарском центре.

Весной 1996 года война для меня закончилась. Я был назначен начальником штаба отряда, располагавшегося в ППД, куда и убыл. С войны кроме боевого опыта я привез подорванное здоровье, расшатанные нервы и был психологически не готов командовать подразделениями в мирное время. Я тяготился службой, болел, конфликтовал с командиром отряда, возможно это, возможно другие мотивы привели к тому, что меня направили на обучение в Краснодарский центр переподготовки офицеров спецназа.

С бригады нас собралось четыре человека разного возраста и разных должностей. Сначала мы прибыли в Краснодарское ракетное училище, откуда нас увезли в учебный центр, находившийся недалеко от Хутора Ленина, где и прошла основная часть подготовки.

Это была не обычная учёба. Мы начали с азов и прописных истин, которые, как нам казалось, уже давно усвоены. Каково же было наше удивление, когда мы поняли, что многое не знаем, а часть известного усвоили неправильно. Нас учили расслабляться, чувствовать и понимать состояние души и тела. Это отнимало у нас два утренних часа. К началу второй недели занятий мы уже могли управлять сердцебиением и дыханием, некоторые из нас чувствовали, как энергетические волны проходят по телу. Рождалось понимание, какие из органов нуждаются в лечении, и мысленно можно было вызвать туда приток крови.

Учились правильно думать и очищать голову от посторонних мыслей, мыслить образами. Постепенно пришло душевное спокойствие и наши армейские проблемы стали казаться чем-то далеким и несущественным.

Рукопашный бой начинался с правильной ходьбы и быстрой разминки с большим количеством прикладных элементов и нагрузкой на мышцы, которые в нормальном состоянии мало используются. Много времени уделялось нижней акробатике, умению правильно падать, переползать и перекатываться. Самих приемов как таковых не было, нам просто показывали различные варианты рациональных действий с использованием механики человеческого тела. Понимание приходило по мере занятий.

Рукопашный бой вёл подполковник Данилов Владимир Павлович. Он никогда не отбрасывал уже имеющиеся у нас навыки, а как бы накладывал на них рациональные принципы построения схватки. Мне было приятно, что мои навыки восточных единоборств оказались востребованы и помогли увеличить общую эффективность. Мы, при кажущейся одинаковости, были абсолютно разные в построении приемов. Я узнал много вещей, которым не учат единоборства и нет в армейских наставлениях. Мы учились использовать момент неожиданности, преодолевать преграды, падать с высоты и оказывать правильную взаимопомощь друг другу при этом.

Через неделю тренировок мы приступили к обучению с оружием, как атаке, так и обороне, учили кувырки, перекаты и переползания с оружием. Изучали нож против автомата и наоборот, способы задержания с помощью оружия и способы нанесения смертельных ударов. Все это занимало почти шесть часов в день. Не было ни одной мышцы, которая у нас не болела. Но я был рад что осваиваю систему с которой познакомился в Чечне.

Стрелковая тренировка была после рукопашного боя, так что стреляли мы всегда на фоне физической усталости. Стрельбу вел подполковник Сергиенко Сергей Иванович. С которым я познакомился ещё в Чечне. Это была стрельба ближнего боя, дерзкая, моментальная в которой магазин вылетает за полторы - две секунды. Обучение стрельбе также начиналось с азов. Учились правильной стойке, правильному хвату и удержанию оружия. Учились держать горизонт и чувствовать направление ствола, здесь очень пригодились первые занятия по самоанализу. Стойки с оружием соответствовали стойкам в рукопашном бою, перемещения тоже. Много работали "в холостую", отрабатывая элементы стрельбы. Были упражнения, которые требовали направления оружия на «противника», роль которого выполнял товарищ. При всем этом четко продуманная организация занятий обеспечивала нашу безопасность.

Когда мы добились уверенного кучного попадания в мишени, началась стрельба в движении. Через некоторое время мишени начали двигаться, еще через время мы сами совершали кувырки, смену положений и уровней. Стреляли на время, скорость и точность, при ограниченном освещении и без освещения совсем. Примерно раз в неделю выезжали на стрельбище, где полученные навыки применяли к автоматам. Еще учились стрелять с движущегося автомобиля, метали гранаты из различных положений. Казалось бы, вещи с рукопашным боем не связанные, но общие принципы биомеханики великолепно работали и здесь.

Хотелось бы отдельно сказать о духовной составляющей наших занятий. Восточные единоборства не воспринимаются без энергии "ци" или "чи". Нечто подобное изучали и мы, в том числе и некоторые отличия в расположении энергетических центров у восточного и европейского человека. Учились управлять этой энергией и учились находить ключевые слова для вхождения в боевой транс. Еще мы учились объемному зрению, то есть способности видеть весь боевой объем и знать границы восприятия глаз. Как-то плавно мы попадали в раздел психологии, изучающей резервные возможности человеческого организма..
Психологическое направление было тесно связано с медициной, по которой были практические занятия. Мы изучали мануальную терапию, способы воздействия на биологически активные точки, работу органов и суставов, медицинские препараты и гомеопатию.
Изучали мы и обеспечение жизнедеятельности в условиях дикой природы. Это были очень интересные занятия. Одно дело прочитать о том, как из трав или грибов готовить что-либо съестное, совсем другое сделать это практически и попробовать съесть. Тут учишься намного быстрее, и запоминается все надолго.

Два месяца учёбы пролетели быстро, и мы вернулись на прежние места службы. Честно говоря, командиры, направлявшие нас на обучение, так и не поняли, чему полезному нас смогли научить. Полученные навыки были индивидуальными, не вписывались в программу боевой подготовки и существенно изменили мировоззрение их получивших. Я начал видеть окружающий мир не только через призму армейской действительности, но и с точки зрения гражданских людей. Неожиданно я осознал, что больше не хочу делать карьеру в армии.

А через пол-года я оказался в Краснодаре, где возобновил контакты с Сергиенко и Даниловым. Будучи более свободным от армейских обязанностей, я общался с различными категориями людей. Но общение это сложнее и непредсказуемее военного. В армии общение регламентировано уставом, понятиями чести и морали. Все военнослужащие представляют определённую социальную страту со своими интересами и положением в обществе. В жизни все намного сложнее: бандиты, силовики, бизнесмены, спортсмены, профессора и уголовники, умники и простаки. Каждый со своим интересом и часто эти интересы вступают в конфликт. Военный, без специальной подготовки и адаптации почувствует дискомфорт. Частично у меня такая адаптация была, благодаря полученной подготовке, но не было опыта. Набивая шишки и терпя неудачи в наивных проектах конца 90-х я быстро приобретал необходимый опыт. Для того, чтобы не потерять физическую форму и стрелковый навык периодически тренировался у Данилова и Сергиенко. Наши отношения больше не имели строгой субординации и были приятельскими, а после того как в 2002 году сократили часть и Данилов с Сергиенко оказались на гражданке стали дружескими.

Им пришлось привыкать к гражданской жизни и искать работу. Попробовали они себя в разных сферах. Работали в строительстве и ресторанном бизнесе, но всё было не по душе. Мы часто собирались и вспоминали бурную боевую молодость. На одной из таких встреч родилась идея попробовать обучать системе гражданских людей. Данилов В.П. открыл в городе секцию рукопашного боя. Благодаря собственному мастерству и имеющимся методическим навыкам он быстро приобрел популярность не только в городе, но и в других регионах России как мастер единоборств, а его ученики добились значительных успехов в рукопашке. Тем не менее, обучать гражданских людей нужно не так как, готовят военных. Методом проб и ошибок подстраивали старые наработки под гражданскую жизнь. С организацией стрелковой подготовки было сложнее. Найти тир и начать обучение стрельбе из боевого оружия всех желающих невозможно. Пришлось переходить на оружие самообороны и пересматривать принципы и задачи подготовки. Пневматическое оружие, пейнтбол и страйкбол оказались очень эффективными для обучения основам скоростной стрельбы и тактике ведения ближнего боя, поэтому их также ввели в программу подготовки. Сергиенко продолжил обкатывать методики в транспортном ОМОНе.

Шедшая полным ходом контрреррористическая операция в чеченской республике вызвала всплеск интереса спецподразделений к системе подготовки, которая себя хорошо зарекомендовала в краснодарском центре. Многие из офицеров, проходивших подготовку ещё во время своей службы в спецподразделениях ГРУ, служили в спецназах других ведомств. Они то и рекомендовали своим командирам пригласить на подготовку Сергиенко с Даниловым. Благодаря их рекомендациям проводятся занятия с Краснодарской и Новороссийской "Альфой", Санкт-Петербургской группой "Град". Все это совершенствовало будущую систему.

В одну из наших встреч Сергиенко познакомил меня с президентом академии безопасности «ВОЛХ» Ивановым Михаилом Борисовичем. Это яркий патриот родной веры и русских единоборств, он давно поддерживал контакты с Вишневецким, Сергиенко и Даниловым. На встречи мы договорились о сотрудничестве, которое вылилось в показательные выступления на ВДНХ и выставках холодного оружия. Одновременно с этим были проведены семинарские занятия с бойцами Московского транспортного ОМОНа. Тогда и встал вопрос, что система должна иметь собственное название.

Обсуждение проходило на подмосковной базе отдыха на Пироговском водохранилище. Именно там Михаил Борисович предложил дать системе название СБОР. Это одновременно и слово ,обозначающее группу людей собранных единой целью и аббревиатура, расшифровываемая как Система Боевая Русская. С лета 2004 года это название стало названием системы. Чуть позже заработал «ЦЕНТР БОЕВОГО МАСТЕРСТВА СБОР» со штаб-квартирой в Краснодаре Нам всем было или под или за 40 с небольшим лет- возраст когда можно подвести небольшую черту под сделанным и определить направление на будущее. Главное что мы не бросили заниматься боевыми искусствами и даже кое-что создали на этом пути. Теперь нам нужно было определить направление развития системы: поставить работу со СПЕЦНАЗОМ во главу угла, заявив о своей «особенности» и «избранности» или пойти «в народ» сделав систему доступной в освоении и эффективной в применении человеком любого возраста и профессии. Решили идти «в народ». Также решили увеличить спортивно-оздоровительную составляющую системы. Для этого нужно было все методические разработки собрать воедино и издать в виде энциклопедии. Систематизировать и изложить материалы на бумагу поручили мне. Я согласился и взялся за работу, на которую ушло около пяти лет.

Когда система стала более известна, появился к ней интерес и у прессы. Выходят научно-популярные передачи "Ударная сила" и "Мужские игры", статьи в центральных газетах и специализированных журналах. Появляется опыт использования Интернет-ресурса. Первый сайт sbor.su разработанный и открытый Ивановым Михаилом Борисовичем просуществовал примерно год. Ведь мы люди старой формации и не знали, что интересно интернет- публике и какая форма подачи материала должна быть. На сайте было много разноплановой информации и не вся она относилась к СБОРу. Многое было не готово к публикации, а какого-то материала ещё не существовало.
После закрытия сайта были разработаны отдельные страницы и подвешены к ресурсу Краснодарcкой ассоциации ветеранов «Альфы» по адресу alfa-krasnodar.ru/sbor . С ассоциацией у СБОРа сложились особо теплые и дружеские отношения. Ветераны Альфы сыграли положительную роль в развитии системы, при их поддержке увидела свет книга «Система боевая русская СБОР», проводятся семинары и соревнования. Вскоре возникла необходимость полновесного самостоятельного сайта. К этому времени уже был выработан стиль подачи материала и авторское лицо сайта. Летом 2011 года работа по созданию сайта была закончена, он получил имя sborsys.ru

Методика системы совершенствовалась на семинарах, сборах и личных тренировках. Но вот выразить всё это на бумаге оказалось не простой задачей. Я собрал материалы Данилова, Сергиенко, Иванова, после чего начал их систематизировать и адаптировать к восприятию широкой публики. Пришлось полностью написать историческую часть. Тут было много споров и разногласий. История вообще противоречива, а мы взялись за задачу, которую до нас ни кто не решал: написать историю с точки зрения ближнего боя. К счастью в этот период я учился в РАГС и имел допуск к обширным историческим источникам. Благодаря этому удалось справиться с новой и непривычной для нас задачей. Остальные части потребовали новых фотографий и частичной переработки старого материала. С этим мы тоже справились. Само пособие увидело свет летом 2011 года. Оно быстро нашло признание в научных кругах и получило звание «Лучшее учебно-методическое пособие года.» На сегодняшний день это, пожалуй, единственное пособие, посвященное отечественным боевым системам объемом, достоверностью и качеством изложения информации соответствующее современным требованиям.

После издания пособия распространение методики СБОРа и самой системы пошло быстрее. Инструкторам стало легче работать, имея под рукой такой материал.

После этого мы стали считать, что система СБОР в основном создана, она нас сдружила и стала одним из смыслов нашей жизни. На сегодняшний день акцент нашей деятельности смещается в сторону пропаганды системы. Мало лично знать, что она эффективна, динамична и проста в использовании, важно донести это людям. Здесь возникли новые трудности. На сегодняшний день информационное пространство достаточно заполнено различными материалами в данной области. Разобраться, где действительно стоящее, а где наносное, человеку неподготовленному достаточно тяжело. Мы и сами вначале ощутили настороженное отношение людей связанных с данной тематикой. Одни видели в нас конкурентов, другие считали «бакланами», третьи имели сложившееся мнение и не хотели воспринимать что-либо новое. Для того чтобы развеять сомнения мы провели серию показательных выступлений с программой «Армейский Магазин» написали и опубликовали статьи с материалами по системе и приняли участие в пресс-конференции Российской Газеты. Деятельность в этом направлении будет продолжаться.

Промежуточный итог

Я не разу не пожалел о сделанном, и усилиях, которые затрачены на создание системы. Чтобы как то обобщить всё вышенаписанное кратко изложу личные мотивы и цели которыми руководствовался принимая участие в создании системы.

1. Я был не удовлетворён восточными единоборствами в плане их прикладного использования в боевой подготовке и их эффективности в армейском рукопашном бою. Даже русифицированная версия карате не подходила для российской действительности и войсковой практики.
2. Русская боевая система, которую я изучал в Краснодарском центре, имела большее прикладное значение с точки зрения боевого применения, но не имела той методической стройности и концептуальной оформленности как восточные единоборства. Данная система предназначалась для подготовки специалистов военной разведки.
3. Желание сделать полученные навыки пригодными для использования для самообороны, физического развития и оздоровления.
4. Поиск духовных практик, и моральных мотиваций построенных на национальных принципах и подходящих для русской души.
5. Желание самореализоваться и представить собственный и товарищей опыт для признания обществом.