Правила разговорного общения чаще всего не позволяют должным образом проанализировать поведение человека, заподозренного во лжи.

Лжец должен избегать противоречий самому себе, не должен говорить вещей, о несоответствии действитель­ности которых вам известно, и помнить о том, что он уже сказал. Лжецы должны все время контролировать свое поведение, чтобы избежать разоблачения вследствие явных признаков нервозности или затруднений в передаче содержания. Влияние этих факторов еще более возрастает, когда вы продолжаете задавать вопросы, вынуждая лжеца продолжать лгать. Человек очень быстро приходит в раздражение, если последовательно подвергать сомнению то, о чём он говорит.

По возможности пристально рассмотрите потенциального лжеца, поскольку телодвижения человека могут выдать его ложь. Такое разглядывание с головы до ног крайне редко встречается в разговорном общении. Как правило, мы огра­ничиваемся взглядом в глаза собеседнику, однако, изолированный контроль движений глаз собеседника не обеспечивают достаточной информацией, позволяющей распознать ложь.

Чаше всего, ошибки связаны с использованием недостаточно обоснованных правил принятия решений, называемых когнитивными эвристиками.

К числу таких эвристик относятся:

• эвристика доступности – в реальной жизни люди значительно чаше сталкиваются с правдивыми высказываниями, чем с лживыми, а потому они, как правило, склонны полагать, что имеют дело с искренним поведе­нием;
• эвристика частоты – люди склонны оценивать странное или не­обычное поведение как лживое, независимо от того, насколько лживым оно является в действительности;
• эвристика реляционной погрешности истины – по мере развития близких отношений, у партнеров по общению формируется ярко выра­женная тенденция оценивать друг друга как людей, говорящих правду;
• эвристика репрезентативности – люди полагают, что нервозное по­ведение, а также поведение, свидетельствующее о сложностях в передаче содержания, являются признаками обмана.

Даже в тех случаях, когда люди проявляют нервозность и испы­тывают сложности в передаче содержания, это вовсе не означает, что они непременно лгут. Искренний и невиновный подозреваемый, опасающийся, что ему не поверят, может, вследствие своего страха, проявлять те же при­знаки нервозности, что и виновный лжец, боящийся разоблачения.

Часто не принимаются во внимание индивидуальные различия в по­ведении людей. Естественное поведение интровертов и социально тре­вожных индивидов иногда ошибочно интерпретируется экспертами как поведение, свидетельствующее об обмане.

При оценке искренности собеседника в обыденной жизни люди (в том числе и эксперты) полагаются на такие стереотипные представления, как: «лжецы отводят взгляд», «лжецы ерзают» и т.п. Попытки механически использовать подобные стереотипные стратегии «выявления лжи» обрече­ны на неудачу. Прежде всего, потому что невербальное поведение, демон­стрируемое при обмане, зависит от личностных характеристик индивида, от типа лжи и от обстоятельств, при которых ложь имеет место.

1. Необходимо максимально повысить эффективность обнаруже­ния лжи.

Существует три принципиально различающихся способа обнаруже­ния лжи:

- наблюдение за невербальным поведением;

- анализ высказываний;

- анализ физиологических реакций.

На основании невербальных признаков ложь можно распознать лишь в тех случаях, когда лжец проявляет определенную эмоциональную реак­цию (страх, чувство вины и др.), или, если ложь трудно сфабриковать. Не существует типичного невербального поведения, характерного для ситуа­ции лжи. По­этому крайне важно внимательно наблюдать за поведением человека, не забывая прислушиваться к тому, что он говорит. При проведении анализа невербальных признаков внимание должно быть направлено на отклонение от «естественных» или типичных паттернов базисного поведения индивида. Однако «метод базисного сравнения» работает лишь тогда, когда сравнивается поведение предполагаемого лже­ца с его же естественным поведением в похожих условиях. Бесполезно сравнивать поведение человека в эпизоде, когда он отрицает свою прича­стность к преступлению, с его же поведением в эпизоде легкой вводной беседы (поведение в этих двух ситуациях будет разным как у виновных, так и у невиновных).. Если в одной ситуации обвинения человек просто возмущается и утверждает свою невиновность, а во второй – утверждение о непричастности сопрово­ждается заиканиями и запинаниями, вывод становится очевидным.

Заикание может заключаться в колебании перед началом фразы, дли­тельных паузах, повторении одних и тех же слов или слогов. Подобная не­решительность или торможение речевой активности, возможно, происхо­дят потому, что лжецу часто нужно время определиться со своими под­линными чувствами и решить, о чем он будет говорить. В результате его ответ в словесной форме поступает не сразу.

Невербальные характеристики речи часто оказываются весьма ин­формативными индикаторами лжи. Процесс лжи может сопровождаться непроизвольным изменением интонации; изменением тембра и темпа речи; появлением дрожи в голосе; появление пауз при ответах на вопросы, кото­рые не должны были вызвать затруднения; сокращением пауз при ответах на вопросы, которые должны заставить задуматься; акцентированием с помощью речевых средств (интонацией, паузами и др.) каких-либо фраг­ментов сообщаемой информации, маскируя или искажая истинное отно­шение к ней.

В значительно меньшей степени, чем это подчеркивается в популяр­ной литературе, при выявлении лжи можно ориентироваться на выраже­ние лица. «Бегающий» взгляд встречается обычно только в случаях с не­опытными лжецами. Такие люди испытывают повышенную тревогу в ходе ложного заявления, с трудом выдерживают прямой взгляд партнера по об­щению и отводят глаза в сторону. «Легкая» улыбка может быть средством маскировки внутреннего напряжения, сопровождающего ложь, а может -лишь формой проявления индивидуального стиля общения. Микронапря­жение лицевых мышц в момент ложного сообщения (по лицу как бы "пробегает тень") слишком кратковременно, и для его установления требу­ется использование специальных технических средств (видеооборудова­ние).

Внешние проявления вегетативных реакций (покраснения лица или его отдельных частей, подрагивание губ, расширение зрачков, учащенное моргание и др.). сопровождающих неискренность, в значительной степени зависят от чувствительности вегетативной системы и своеобразного опыта лжи (с опытом лжец перестает испытывать неловкость, и вместе с этим ли­квидируются внешние проявления лжи).

Информативным признаком лжи может выступать изменение двига­тельной активности кистей рук. Переплетение пальцев, сжатие их в кулак или засовывание рук в карманы при разговоре обычно отражают внут­реннее напряжение, которое испытывает человек. Солгав, лжецы-мужчины могут ослабить узел галстука, а женщины потрогать рукой шею. Разгова­ривая, они могут также прятать руки, ерзать или раскачиваться с пятки на носок, выказывая беспокойство и дискомфорт. Следует иметь в виду, что ложь может сопровождаться и прямо противоположными невербальными проявлениями – человек может сидеть или стоять абсолютно неподвижно.

В процессе лжи может происходить непроизвольное переключение те­кущей жестикуляции с правой на левую руку (справедливо только в отно­шении правшей). Иногда отмечается уменьшение интенсивности жестику­ляции лжеца по ходу беседы. Ему приходится контролировать свою вер­бальную активность (все время держать в голове свою легенду) и невер­бальное поведение (не выдать себя), что снижает спонтанность поведения лжеца в целом. Учитывая, что степень самоконтроля за невербальным пове­дением убывает пропорционально удаленности сегментов тела от головы, особый интерес, как возможные индикаторы лжи, приобретают непроиз­вольные движения ног.

Важным признаком лжи является несоответствие между невербаль­ным поведением и содержанием речи. Неконгруэнтный (несоразмерный, несовпадающий) «язык тела», при котором жесты противоречат словам, является признаком внутреннего разлада, сигналом возможного искажения сообщаемой информации. При этом надо учитывать, что возможно собе­седник не лжет, а просто чувствует себя некомфортно.

Выраженное несоответствие эмоциональных проявлений свидетельствует о наличии  скрытых стрессогенных факторов, либо наоборот – факто­ров, снижающих уровень стресса. Содержание этих факторов необходимо выяснить и учесть при вынесении заключения о степени откровенности. Указанные факторы могут относиться, например, к проблемам личной жизни объекта.

Важное диагностическое значение для выявления лжи имеет оценка со­ответствия психоэмоционального состояния изучаемого индивида его заяв­лениям на этот счет. Очевидно, что человек испытывает эмоциональное напряжение в обстановке угрозы его жизни, здоровью или социальному благополучию. Поэтому преобладание поведенческих реакций самоконтроля и самозащиты в подобных стрессовых условиях является ес­тественным. Другое дело, когда вас уверяют  в своей открытости и доброжелательности, характеризуя ситуа­цию взаимодействия как психологически комфортную, а сами переживают выраженный эмоциональный стресс, и обнаруживая потребность контро­лировать каждое слово. Можно предположить, что это попытка скрыть реальное к вам отношение и мотивы своего поведения.

Практическое значение имеет выделение т.н. притвор­ных проявлений чувств. Наиболее часто наблюдающиеся элементы при­творного поведения:

- притворная улыбка – человек улыбается одними губами;

- притворное выражение волнения – хождение взад-вперед, имитация дрожания рук;

- притворное выражение спокойствия – демонстрация скуки, зевание, потягивание;

- притворное выражение радости – хлопки в ладоши, кружение, раска­тистый смех, шумливость;

- притворное выражение горя – качание головой, сморкание, утирание глаз;

- симуляция болезни – кашель, обхватывание головы ладонями, ими­тация мышечной дрожи и т.п.

Выявление притворных движений основывается на учете ряда объ­ективных признаков, приведенных ниже.

Притворное страдание. Все компоненты экспрессии горя подчеркнуты, преувеличены. Нет характерной для таких переживаний бледности лица. Мышечные сокращения, двигательные акты искусственны. Появляется напряженность, скованность движений. Дисгармония в мимических движениях (отмечаются сокращения, ко­торых нет при страдании). Сквозь вздохи, слезы и рыдания иногда проскальзывает улыбка.

Притворный гнев. Усиленное движение руками и ногами. Преднамеренное наморщивание лба, сведение бровей. Улыбка на губах. Глаза устремлены в другую сторону.

Притворная радость. При улыбке не задействован комплекс мимических мышц, вклю­чающий, нижний сегмент круговой мышцы глаза (при этом должно при­подниматься нижнее веко). Принужденный, деланный смех.

В целом притворное поведение нетрудно распознать, но при этом не следует обольщаться легким успехом. Ложь человека, обладающего доста­точно высоким уровнем интеллектуального развития, редко сопровождает­ся такими примитивными уловками.

2. Анализ высказываний с целью выявления скрываемой информации

Иногда лжец говорит нечто, не соответствующее действительности. Сравнивая высказывание предполагаемого лжеца с известными фактами, проверяется, не противоречит ли его история этим фактам.  Часто необходимые факты неизвестны, либо лжец рассказывает историю, которая соответствует фактам. В этих случаях ложь не может быть раскрыта описанным выше способом. Не существует абсо­лютных индикаторов лживого вербального поведения. Тем не менее, неко­торые вербальные критерии позволяют довольно успешно проводить раз­граничение между лживыми и правдивыми высказываниями.

Наиболее полно изучены взаимосвязи между ложью и следующими вербальными характеристиками:

- негативные высказывания (указывают на нерасположенность к объ­екту, индивиду или мнению; к этой группе характеристик относятся: от­рицания, уничижительные высказывания, а также высказывания, свиде­тельствующие о негативном настроении);

- правдоподобные ответы (высказывания, имеющие смысл и звучащие вероятно и разумно);

- нерелевантная информация (информация, не имеющая отношения к контексту и не запрашиваемая собеседником);

- чрезмерно обобщенные высказывания (использование таких слов, как: «всегда», «никогда», «никто», «все» и т. д.);

- самореференции (использование слов, относящихся к самому гово­рящему, таких как «я», «меня» или «мое»);

- прямые ответы (описывающие суть дела и откровенные высказыва­ния; например, высказывание «Мне нравится N.» является более прямым высказыванием, чем «Мне нравится находиться в обществе N.»);

- длительность реакции (продолжительность ответа или количество произнесенных слов).

Различие проявлений перечисленных вербальных характеристик в ситуациях лжи и при правдивых высказываниях связано с влиянием трех факторов: эмоций, сложности передачи содержания и попыток контроля.

Эмоциональные реакции (чувство вины, страх или эмоциональный подъем), сопровождающие сообщение ложной информации, часто находят свое отражение в изменении формы и содержания высказываний. Резуль­татом чувства вины или страха может явиться нежелание лжеца ассоции­ровать себя со своей ложью, а потому лжецы склонны давать непрямые, либо чрезмерно обобщенные ответы, либо ответы, не содержащие явных ссылок на себя (самореференций).

Вина и тревожность являются негативными эмоциями, которые мо­гут вызывать раздражение лжеца или его нежелание сотрудничать. Одним из показателей раздражения может являться использование негативных высказываний. Например, при проявлении сомнения в правдивости сообщения, собеседник лживо заявляет: «Я -не мошенник», вместо того, чтобы сказать: «Я – честный человек». Нежелание сотрудни­чать может выражаться в использовании коротких ответов.

Сложности при передаче содержания. Обычно, лгать сложнее, чем говорить правду. В результате – лживые высказывания могут быть корот­кими и звучать неубедительно и неправдоподобно. Лжецы часто избегают ссылаться на себя, вследствие отсутствия личного опыта поведения в вы­мышленной ситуации.

Попытки контроля. Лжецы нередко усиленно стараются произвести на других впечатление честных людей. Они часто полагают, что будут вы­глядеть подозрительно, если не предоставят достаточного количества ин­формации. Сообщение нерелевантной информации, отвлечение на слу­чайно возникающие ассоциации, излишне подробное описание второсте­пенных деталей выступает в качестве замены той информации, которую лжец не может предоставить.

Лжецы используют больше негативных высказываний, дают менее правдоподобные ответы, более короткие ответы, используют меньше саморе­ференций и склонны давать менее прямые ответы.

Использование указанных вербальных индикаторов ограничивается следующими обстоятельствами:

- лжецы могут быть осведомлены о вербальных критериях обмана, и, при желании, изменить содержание речи таким образом, чтобы эти вербальные индикаторы были менее очевидными;

- на вербальные индикаторы обмана оказывают влияние личностные характеристики (например, интеллигентные люди, обладающие даром красноречия, демонстрируют меньше вербальных индикаторов обмана, чем менее красноречивые и менее интеллигентные индивиды).

Спонтанная ложь содержит больше вербальных индикаторов обма­на, чем запланированная.

Анализ высказываний изучаемого индивида предусматривает рас­смотрение и оценку ряда содержательных критериев:

- логическая структура,

- неструктурированное изложение информации,

- количество подробностей,

- контекстуальные вставки,

- описание взаимодействия,

- воспроизведение разговоров,

- неожиданные затруднения во время происшествия,

- необычные подробности,

- избыточные подробности,

- внесение коррективов по собственной инициативе,

- признание обрывочности собственных воспоминаний,

- детали, содержащие негативную информацию о самом рассказчике.

О наличии логической структуры свидетельствует тот факт, что вы­сказывание (рассказ) является смыслосодержащим, т.е. высказывание от­личается связностью и логичностью, а различные его сегменты не проти­воречат один другому и не расходятся между собой.

Неструктурированное изложение информации присутствует в том случае, если способ предоставлении информации, содержащейся в выска­зывании, не отвечает требованиям последовательности и хронологической упорядоченности, при этом высказывание в целом не содержит в себе про­тиворечий (критерий логической структуры). Неструктурированное вос­произведение чаше всего встречается в тех случаях, когда человек нахо­дится под влиянием сильных эмоций.

Критерий «количество подробностей» предполагает, что высказы­вание должно быть насыщено подробностями — т.е. в нем должны при­сутствовать упоминания о месте, времени, людях, объектах и событии. Просьба конкретизировать некоторые моменты поможет получить допол­нительную информацию в тех случаях, когда человек повествует о реально происшедших событиях, в отличие от тех ситуаций, когда речь идет о сфабрикованном высказывании. Выдуманное прошлое пассивно, искусст­венно, оно не пережито субъектом.

О наличии контекстуальных вставок говорит тот факт, что описы­ваемое событие определено во времени и месте действия, что происхо­дившие события вплетаются в канву повседневных забот и привычек. На­пример, собеседник сообщает, что встреча произошла вечером в парке, где он, как обычно, в это время гулял с собакой.

Высказывание будет удовлетворять критерию описание взаимодей­ствия, если в нем содержится информация о взаимодействии, в которое были вовлечены, по крайней мере, двое действующих лиц.

О воспроизведении разговоров можно говорить в тех случаях, когда человек пересказывает речь или отрывок разговора (по крайней мере, речь одного из участников) в оригинальной форме, Если человек просто пере­сказывает содержание диалога (например, «Мы говорили о спорте»), то это не отвечают данному критерию.

Критерию «неожиданные затруднения во время происшествия» со­ответствует высказывание, в котором в описываемые события «вклинива­ются» те или иные неожиданные элементы, препятствия и преграды.

Под необычными подробностями подразумеваются упоминания об особенностях людей, объектов или событий, необычных и/или уникаль­ных, но имеющих значение в данном контексте. Например, описание странностей характера описываемого человека, редких характеристик внешности, особых примет и т. п.

Наличие избыточных подробностей можно констатировать в том случае, если человек останавливается на вопросах, не имеющих отношения к теме, или по каким-то вопросам рассказывает больше, чем от него хотели бы узнать, не скупится на детали.

Внесение коррективов по собственной инициативе. О соответствии этому критерию можно говорить в тех ситуациях, когда человек по собст­венной инициативе вносит коррективы в изложенную им ранее информа­цию, или вносит новые детали в уже представленный им материал. Приме­ры; «Это было примерно в два часа, или, нет, подождите, должно быть, это было позже, потому что уже начинало темнеть»; «Мы сидели в машине, и он гнал очень быстро, между прочим, машина была "Вольво", так вот, он гнал так быстро, что едва успел затормозить на светофоре».

Признание обрывочности собственных воспоминаний. Можно су­дить о том, что утверждение удовлетворяет этому критерию, если человек по собственной инициативе признает, что не помнит определенных аспек­тов происшедшего (высказывания типа «Я не знаю» или «Я не помню», сделанные в ответ на прямые вопросы, нельзя назвать соответствующими данному критерию). Сообщение деталей, содержащих негативную информацию о рас­сказчике. Правдивые люди не скрывают фактов, характеризующих их не в лучшем свете (проявлений слабости, страха, сомнений и т.п.).

Приведенные критерии значительно реже встречаются в сфабрико­ванных высказываниях, чем в рассказах о реально происшедших событиях. Это обстоятельство может быть связано со следующими причинами:

Лжецам зачастую не хватает воображения или времени домыслить соответствующие подробности, обогатить свое повествование достаточно сложными элементами, воспроизвести отрывки разговора, упомянуть о фрагментах взаимодействия, описать собственное психическое состояние или состояние другого человека.

В некоторых случаях лжецы обладают достаточно изощренным умом, чтобы «украсить» свои истории подробными характеристиками, но добиться того, чтобы сфабрикованное утверждение удовлетворяло сразу нескольким критериям, очень сложно. Например, гораздо проще изложить вымышленный рассказ в хронологическом порядке (сначала произошло это, затем это, потом он сказал это и т. д.), чем намеренно представить со­бытия в хаотичном порядке.

Лжецы стараются не включать в свой рассказ слишком много под­робностей, так как боятся забыть свою версию происшедшего. Забыв, что они рассказывали в прошлый раз, они рискуют, столкнуться с серьезными проблемами, т.к. всегда есть вероятность, что их попросят повторить рас­сказ, и тогда лжецам придется воспроизвести его слово в слово, не запу­тавшись в деталях, и не допуская противоречий по важным вопросам.

Лжецы стараются избегать излишней детализации из опасения, что проверка этих деталей обнаружит, что они сфабрикованы.

Лжецы стараются не включать в свой рассказ определенные характеристики (например, признания в том, что чего-то не помнят, сомнения в точности своих воспоминаний), т.к. считают, что это сделает их рассказ менее убедительным или он покажется менее правдоподобным.

Чтобы  вынести  заключение  о  правдивости  высказываний,  одних только рассмотренных критериев недостаточно. Вымышленные истории так же могут изобиловать красочными подробностями и мельчайшими ню­ансами происшедшего – например, если человек тщательно подготовился к беседе, или если кто-то проинструктировал его, что нужно говорить. Быва­ет и наоборот. Иногда, качество правдивого высказывания оставляет желать лучшего, в нем явно не хватает существенных деталей (например, в связи с тем, что интервьюируемый недостаточно свободно владеет речью, или он слишком расстроен, чтобы подробно рассказывать о случившемся, или эксперт не дал ему возможности рассказать всю историю от начала до конца, и т.д.).

Дополнительные основания для оценки выявления лжи в процессе беседы дает анализ соответствия содержания речи индивидуальным харак­теристикам человека и особенностям ситуации. Основные направления та­кого анализа представлены ниже.

Неадекватность языка и знаний. Это направление анализа связано с решением вопроса: не пользуется ли человек языком и не демонстрирует ли он знания, которые бы выходили за рамки обычных способностей чело­века его возраста, жизненного опыта, социального статуса, интеллектуаль­ного и культурного уровня, профессиональной квалификации. Если такое необъяснимое расхождение имеется, в речи человека появляются нетипич­ные для него выражения, или исчезают его типичные слова и обороты, то это может указывать на наличие предварительной подготовки человека к беседе.

Неадекватность аффекта. Этот пункт анализа касается того, на­сколько соизмеримы чувства, которые демонстрирует человек во время бе­седы, с его предполагаемыми переживаниями.

Ненадежная мотивация к предоставлению информации. Данный индикатор лжи связан с тем, насколько убедительной представляется мо­тивация человека сообщать конкретную информацию. Важно знать, какие отношения связывают участников описываемых событий, и отдавать себе отчет в том, какие последствия повлечет реализации сообщаемой инфор­мации для этих людей.

Ненадежный контекст первоначального контакта. Этот пункт ка­сается первопричины и истории взаимодействия оперативного сотрудника с агентом, в частности того, в каком контексте оно впервые состоялось. Особенно внимательно необходимо отнестись к тем составляющим кон­текста первоначального контакта, которые могут внушать сомнения (кто, или что подтолкнуло человека к взаимодействию с органами безопасно­сти).

Несопоставимость с законами природы, Этот пункт анализа связан с тем, что в некоторых случаях люди описывают совершенно абсурдные события.

Несовместимость с другими утверждениями. Данный пункт связан с тем, что основные элементы высказывания могут расходиться или проти­воречить другим утверждениям этого же человека или третьих лиц.

Люди слишком часто допускают, что окружающие говорят правду. Проявление подозрительности считается непозволительным в обыденных житейских делах. При выполнении служебных обязанностей подозритель­ность необходима, хотя и не всегда её следует демонстрировать.

Надо постоянно задавать все новые вопросы по теме, едва      возникает подозрение, что собеседник лжет. Если лжецу продолжать задавать вопросы, ему становится все труднее  лгать. Ложь приобре­тает цепной характер. Все это требует усилий и времени, что часто не позволяет лжецу продумать и запомнить содержание своих высказываний. Лжецам приходится постоянно контро­лировать свое поведение, чтобы не выдать себя очевидными поведенческими признаками нервозности и когнитивной перегрузки. Однако, следу­ет иметь ввиду, что встречаясь с упорством лжецов, люди часто склонны поверить в их честность.

Важно не показывать лже­цу свою осведомленность в его обстоятельствах. В подобных обстоятельствах лжецы не знают, что им можно сказать, и все­гда рискуют попасться на высказываниях, противоречащих вашему знанию. Постоянная угроза быть пойманными заста­вит их нервничать, что повышает вероятность проявления специфических поведенческих индикаторов в процессе лжи.

Полезным приемом для выявления лжи является обращение к лжецу с требованием повторить уже сказанное. Лжецы иногда разоблачают се­бя тем, что не могут вспомнить, о чем они говорили прежде, и начинают противоречить себе при попытке повторить свои рассказы. Когда лжецы сознают, что их ложь привлекла внимание, они могут принять решение не отягощать свои высказывания измышлениями, по­этому утверждения качественно обедняются.