С начала событий (с 1988 г.) в Азербайджане регулярно проводились операции по изъятию незаконного оружия у населения (помню выставку изъятого оружия в Бакинском Доме офицеров). Национальных формирований в республике еще не было, а со стороны Армении, почему-то происходили постоянные проникновения боевиков, кстати, среди них попадались и ливанцы, и сирийцы.

Получилась такая картина: заставы Советской армии защищали азербайджанскую землю, и местный народ относился к нам в общей своей массе хорошо. Но с 1990 года все кардинально изменилось. Из-за тщетности усилий власти, а скорее всего при ее попустительстве, стали учащаться провокации со стороны экстремистских групп. В январе 1990 года площадь Ленина в Баку собирала до полумиллиона манифестантов. Разгоном подобных манифестаций занимались появившиеся наконец из центра России внутренние войска. Войсковые части начали блокироваться народом, въезды и выезды, в частности, «Сальянских казарм» были заблокированы тяжелыми самосвалами и бетономешалками. Колеса у них были спущены, а сами машины приваривались между собой швеллерами. По приезду министра обороны СССР маршала Язова началась операция по разблокированию воинских частей. Спецназовцы из армейской роты СПН чистили чердаки и крыши близлежащих многоэтажек от снайперов.

Начались жесточайшие армянские погромы. Приехавший из Москвы военный корреспондент одной из центральных газет, разместившись в нашем штабе армии, написал статью о том, как военнослужащие прячут армян в своих квартирах. После выпуска газеты в печать сразу начались погромы и квартир военнослужащих. Кто-то из офицеров политотдела набил морду этому писаке, и тот быстренько ретировался в Москву. А у нас появилась новая головная боль – эвакуация, помимо армянских, еще и собственных семей. Людей и техники не хватало, вывозили на УРАЛах, ГАЗах, БТР, БМП, УАЗах и др. Командующий 4 Армией генерал Соколов В.С. и его заместители отдавали свои «волги» офицерам для вывоза родственников. Семьи концентрировали в штабе 4 Армии, в кабинетах, собирали в колонны и эвакуировали в аэропорты Кала, Насосный и Бина. Армянские семьи вывозили на ж\д вокзал, который охраняли десантники, и на паром.

Для вывоза из квартир работали «двойками» плюс водитель с машиной. Как-то с подполковником Боровских Ю.И. поехали на УАЗике за женой офицера. Квартира находилась в районе Сальянских Казарм возле неработающей церкви. То ли с нее, то ли из многоэтажек периодами бил снайпер. Не задолго до этого церковь и ближние дома проверялись – все было чисто. Оставив УАЗ за домом в мертвой зоне (не подъезжать же прямо перед церковью к подъезду), мы, стараясь прикрыть друг друга и матерясь, т.к. со стороны жилых домов это выглядело наверное смешно, с торца дома стали подходить к первому подъезду.

Выстрел раздался, конечно же, неожиданно. Пуля ударила сантиметрах в 10 от головы подполковника, бетонная крошка посыпалась на его голову. Метрах в 15-ти стояла другая 5-этажка, она хорошо закрывала от церкви. Мы мгновенно очутились под ее стенами. Взгляд у Боровских был какой-то азартно-дикий. И тут он вспомнил: «Нам нужен не первый, а четвертый подъезд». Откуда стреляли мы не просчитали – кругом дома. Короче, он стал прикрывать, а я побежал первым. Благо вдоль подъездов густо росли деревья, бежать надо было метров 50. Пропетлял между ними я быстро, стараясь двигаться через разные промежутки времени. В нужном последнем подъезде я присел, крикнул: «Давай».

Нас учили в училище перемещениям на поле боя, но тут в городе, и в непонятной обстановке это сделать было сложнее, и степень важности правильного перемещения, когда в тебя могут стрелять осозналась по-другому.

Поднялись в нужную квартиру, жена офицера была достаточно полная и у нас возник вопрос: «А как она добежит до УАЗа?» В общем, вернулись мы без нее в штаб, дождались БТР и уже на нем выполнили задачу. Кстати, в разговоре с этой женщиной мы узнали, что во время интенсивных обстрелов она инстинктивно нашла в квартире самое безопасное место – ванную.

Ситуация в республике продолжала ухудшаться. С одной стороны она была наводнена прибывшими из центра десантными подразделениями и частями внутренних войск, а также формированиями «партизан». Их личный состав, в отличие от нас – тех кто долго служил здесь, относился к местному населению достаточно небрежно, что, в свою очередь, вызывало отрицательное отношение ко всем людям в форме. Даже то, что на границе с Арменией, при защите азербайджанских сел гибли российские солдаты, после январских 1990 года событий уже особых положительных эмоций не вызывало.

Армянские семьи военные спасали и в Баку, и в Гяндже, и в Ханларе, и в Мингечауре и др. А на границе с Арменией эти же военные спасали уже азербайджанцев от армянских федоинов, которые их вырезали и сжигали. Где-то в августе 1990 года мне пришлось в составе небольшой группы офицеров выехать в командировку на границу с Арменией. На административной границе азербайджанские села располагались вперемежку с армянскими на расстоянии от 1-5 км до 10-15км.

В Казахском районе в селе Юхары-Аскипара на армейской заставе, располагавшейся на территории школы нам пришлось сутки находиться под обстрелом бандформирований со стороны Армении уже после того, как это село и село Баганис-Айрум были освобождены от армянских боевиков, которых насчитывалось более 200 человек. У бандитов на вооружении уже было автоматическое оружие, гранатометы, минометы и градобойные пушки. Боевые действия превратились в огневой контакт на расстоянии и здесь навыки рукопашного боя были бесполезны. При защите Баганис-Айрума погиб старший лейтенант А. Липатов, несколько солдат были ранены, были жертвы и среди местного населения.

На протяжении всей границы, 1200 км, стали регулярно происходить угоны скота, обстрелы сел, застав, комендатур, автомобилей. Армия по мере возможности вела патрулирование дорог и сопровождение государственных грузов. В составе сводных подразделений мне также пришлось в этих мероприятиях участвовать. Тем не менее военные не могли полностью обеспечить безопасность а иногда и сами становились жертвами бандитов. Пример – расстрел автобуса с пассажирами возле села Ашагы-Аскипара, а также засады. Так в январе 1991 года на дороге Лачин-Шуша армянские боевики устроили засаду и расстреляли автомобиль УАЗ, в котором находилась азербайджанская журналистка Салатын Аскерова. Она, сержант И.И. Гоек и майор И.Ю. Иванов погибли сразу, а командир разведбата подполковник А.М. Илларионов, раненый, успел выскочить из машины, и до последнего дыхания вел бой, расстреляв полтора магазина патронов.

Политика Центра вызывала непонимание у военнослужащих. Советский Союз разваливался не по вине простого народа, а страдал в первую очередь он – народ, в нашем случае – мы – военные, вынужденные выполнять зачастую не совсем понятные приказы и распоряжения. Ситуация ухудшалась задержками выплат денежного довольствия. Народный фронт в республике быстро набирал силы, сменился очередной президент, после ГКЧП начался настоящий бардак. Воинские части стали расформировывать, происходило все по схеме: вооружение и имущество передавалось местным властям, солдаты увольнялись, а офицерам на руки выдавались личные дела. Нам повезло – разведчасти, десантников и части СПН вывели в Россию. Кого своим ходом, кого на эшелонах.